"В тени оставаться сложнее, чем выйти на солнце" Хичоль
Глава 15. Часть 2
Подобные места в дешевых романах писатели всегда описывают чем-то светлым, пропитанным безнадегой, слезами и запахом медикаментов. Но при всем при этом в сознании читателей обязательно оставалась тень надежды на удачливый конец простенькой истории. И либо эта конкретная палата выходила из рамок канонов, либо и в самом деле больничные дела обстояли куда серьезнее, чем это можно было описать.
Серые простыни с узором из мелких цветов плотно облегали узкий матрац, брошенный на металлический каркас кровати. Поверх лежал молодой человек. Бледная, едва ли не прозрачная кожа была не способна скрыть сеть вен, из-за чего тело юноши казалось синеватым, лишенным какой-либо жизненной деятельности. Но она все еще теплилась в организме, о чем напоминало мерное попискивание приборов, подключенных к нему. Хрупкое телосложение, темные волосы, умиротворенность на лице – все казалось таким идеальным в нем. Картину портили лишь повязки, наложенные в нескольких местах. Одна из них обхватывала тело юноши вкруг, создавая ощущение разделенности и половинчатости.
У изголовья кровати около окна стоял врач. Светлая униформа и такой же халат, пожалуй, были единственным ярким пятном во всем помещении. Мужчина листал медицинскую карту, делая пометки на полях и попеременно вздыхая. Состояние больного вызывало у него беспокойство. И не только из-за плохих анализов. Он знал этого парня вот уже несколько лет и даже не удивился, когда в реанимацию к нему в руки попал именно он. Три года назад с такими же в точности ранениями был доставлен его сводный брат, участник какой-то сомнительной перестрелки с полицией. Тогда следствию удалось доказать его невиновность посмертно, потому что спасти молодого преуспевающего бизнесмена не смогли самые известные хирурги страны. Ким Чонун, как звали доктора, в те времена был простым ассистентом, только-только переехавшим в большой город. Он проживал на съемной квартире в полнейшем одиночестве и едва сводил концы с концами. Поэтому после одной из операций его приставили наблюдать за состоянием пациента, дабы добавить лишние монеты к оплате. Тогда же он стал свидетелем клятвы парня на инвалидной коляске. Тот обещал отомстить за умирающего, чего бы это ему не стоило. И, судя по всему, месть не удалась, если теперь и он сам оказался в больничной палате в тяжелом состоянии и подозрением, что его глаза и вовсе не откроются.
- Добрый вечер, - когда в больничной тишине раздался спокойный, но знакомый голос, врач вздрогнул. Он был предупрежден о скором визите некоего человека, но и представить себе не мог, что это будет…
- Кенсу? Странно видеть тебя здесь с допуском от отдела Пак Чонсу. - Со стороны незнакомому с врачом человеку могло показаться, что он отрешен. Интонация его голоса была приятна, но совершенно бесцветна, как у механической игрушки. Не хватало только скрежета.
- Это был единственный способ остаться хоть какое-то время в тени, - молодой человек невысокого роста прошел в глубь палаты, недолго задерживая взгляд на собеседники и тут же переводя его на лежащего. – Как он? – не дожидаясь дополнительных вопросов, которые должны были обязательно последовать, спросил ДиО.
- Если я скажу заученную, банальную фразу, что мы сделали все, что смогли, тебе этого будет достаточно?
- Боюсь, что ты прекрасно знаешь, что нет. - Кенсу присел на краешек кровати, прогибая ее под своим весом. Его глаза неотрывно смотрели в бледное лицо, а зубы больно кусали потрескавшиеся губы.
- После операции я не вижу положительной динамики. Он словно сам не хочет возвращаться назад, - покачал головой врач, вновь начиная листать карту пациента. – Ему там явно удобнее прятаться от действительности. Что ему здесь делать? Сестра в надежных руках деда, жены и детей у него нет, цели тоже. Кому, как ни тебе, - мужчина внимательно посмотрел на младшего юношу, - знать, что последние три года его сдерживало в этом мире лишь желание отомстить за брата. – Его глубокий взгляд заставлял окружающих ежиться. Что-то таилось в глубине его глаз такое, что могло заглядывать в самую глубь вещей и человеческих душ. Но Кенсу не обратил на него внимания. Впервые за три года знакомства.
- Есть ли что-то, что могло вытащить его?
- Не знаю. Я не буду брать на себя ответственность и бросаться терминами или давать тебе надежду, - в который раз за последние часы вздохнул Ким. – Хочу лишь сказать, что если парень очнется, он сможет встать на ноги.
- Что ты имеешь ввиду? – младший резки повернул голову. В его черепной коробке не укладывались многие факты, поэтому новая информация отказывалась занимать свое место в процессе мышления.
- Мы провели наисложнейшую операцию по извлечению из позвоночника пострадавшего пули. Пришлось кое-что заменить и подлатать, но я бы даже сказал «спасибо» стрелявшим – дорогостоящая операция, от которой Чжан Исин отказывался, была сделана за счет государственных средств. И именно она дает маленькую надежу на то, что он снова сможет бегать. Если очнется, конечно. – Воодушевление, с которым врач рассказывал о проведенной операции, медленно угасло под гнетом реальности. Никто не мог с точностью сказать, что китаец придет в себя.
- Получается, что он просто обязан выкарабкаться, - ДиО позволил себе улыбнуться и вновь перевести свой взгляд на больного. – Ты не мог бы оставить меня с ним наедине?
- Конечно, твой пропуск позволяет мне дать тебе доступ к телу пациента на неопределенный срок. Но постарайся его не переутомлять. – Чонун не обиделся. И пусть он не видел этого паренька уже давно, он понимал, что этих двоих что-то связывало. А уж что это было, его нисколько не интересовало. Сейчас он мог думать только о десятке вверенных ему пациентов и маленьком щенке, дожидающимся его дома.
Когда дверь за врачом захлопнулась, До Кенсу уселся поудобнее, убирая со лба друга отросшие прядки челки. Говорят, что спящие люди очень похожи на ангелов. Наверное, впервые Кенсу не хотелось с этим спорить. Сравнение людей с чистыми, непорочными существами, призванными защищать, оберегать и служить Высшим силам, для него казалось чем-то кощунственным. И пускай на лице этого ангела и выступила жесткая щетина, а равномерное биение сердца не дает и призрака надежды на его пробуждение, он мог бы послужить оберегом для него, До Кенсу, неудачливого стажера полиции. Ему на своей шкуре пришлось прочувствовать, как на каждый секретный отдел находится другой, еще более засекреченный, контролирующий работу предыдущего.
- Син, ты же слышишь меня, да? – тихо проговорил кореец. – Ты в курсе, что я более суток не мог расшифровать твое послание? Это странное письмо, - интонация его голоса приобрела болезненные нотки – вспоминать прошедшие дни было совсем нелегко.
Никто не подозревал, что, как только две команды окажутся в безопасном месте, предварительно исполнив задание до самого конца и оставив украденные документы на финальной точке, кого-то не окажется в соседней машине. Последним спасшийся Бекхён не мог толком ничего объяснить. ДиО в поры ярости чуть не убил подельника, яростно давая пощечины бледному лицу. Все, на что был способен на тот момент стрелок, это передать ему окровавленными пальцами клочок бумаги. Ровные, при других обстоятельствах хакер назвал бы их даже изящными, иероглифы могли принадлежать руке только одного человека.
– Как ты мог так понадеяться на мои способности? – продолжил тихо недоумевать кореец. – И эти цифры. Не поверишь, но Лухан был первым, кто предложил вбить первые символы в поисковик браузера. И что из этого вышло? Правильно! Более десятка сайтов под одним названием. Как тебе только удалось провернуть это? – Кенсу накрыл ладонью изящную руку, позволив себе выдохнуть и улыбнуться. Больше не было смысла претворяться перед этим парнем. Он просто не заслуживал этого. – Но стоит ли мне удивляться содержимому активированного мной аккаунта? Одиннадцать посланий для каждого из участников. Не слишком ли это для обычного хакера китайского происхождения? Если бы я не знал о тебе эти последние несколько лет, то точно решил, что ты один из тех людей в черных пиджачках и синих галстуках из Управления, что стоят над отделом, где я вот уже три года не могу по собственному желанию завершить стажировку. Я погряз в этом деле, изучая, ожидая, подыскивая. Мне даже с тобой довелось встретиться впервые именно в этом месте. Разве, что в другой палате.
Кенсу закрыл глаза. Жизнь странная штука. Она связывает и разделяет людские судьбы, а потом наблюдает, как человечество выкручивается, сгнивая изнутри или сияя ярче солнечных лучей. Молодой и перспективный ДиО сразу же после сдачи дипломной работы был распределен Университетом в местное отделение полиции. Ровно двух дней хватило местным старожилам, чтобы понять, что быть простым «оперативником» парень не сможет. Напорист, догадлив, обладающий природным чутьем на преступников и всевозможные замыслы среди «своих» коллег. Он казался окружающим скучным мальчиком из провинции, мечтающим совершить подвиг. Такой случай подвернулся. Его попросту определили в особый засекреченный отдел, дали несколько зацепок для «зависшего» дела и пустили в свободное плавание. Официально среди полицейских всего мира не существовало стажера с певучим именем До Кенсу. Новый диплом об образовании, работа в компьютерном клубе и масса возможностей для наблюдений, проникновений и доступа к любому роду информации.
- Кстати говоря, Сухо признался о своем настоящем прошлом и подмене профайлов, как ты и просил. Мы все были очень удивлены, когда он в подробностях и красках рассказывал о родном брате. Ему это далось нелегко, но врать подопечным, которых стало в два раза больше, было бы не правильно с его стороны. И именно благодаря ему я сейчас здесь. – ДиО закусил губу. Он не знал, слышит ли его собеседник, но не терял нити надежды, цепко хватаясь за нее ослабшими пальцами. Ему не верилось, что все может вот так вот закончиться. – Бекхён, как только узнал о возможности посетить тебя, практически умолял меня пустить его вместо себя. Он очень переживает. – Лицо корейца погрустнело. Он хорошо помнил, с каким трудом Чондэ удалось успокоить брата. Тот разве что головой не бился о стены и пол, размывая и без того потекшую подводку слезами и выкрикивая несвязный бред о своем жалком существовании в этом мире. И пусть самому Кенсу хотелось придушить стрелка, практически подведшего их под трибунал и виновного в настоящем состоянии Чжан Исина, смотреть на Бекхёна ему было просто противно. Говорят, в стрессовых ситуациях просыпается истинная сущность человека, раскрывая все потаенное, надежно спрятанное за воспитанием, традициями и устоями. И если следовать этому утверждению, Бён Бекхён – самая настоящая истеричка. В тот момент он не был профессиональным, хладнокровным киллером. Он был просто пареньком из соседней комнаты снятой ранее Джунмёном квартиры, где и осели неудачливые преступники. И если так, то ДиО искренне жаль спокойного Чена, что так искреннее любит этого паренька с хрупкой психикой.
- Ты ведь догадывался, что он не сдержится, потому что знал его биографию и это немного истеричную сторону его натуры. Именно поэтому тебе было необходимо вернуться и спасти его… нас? – Кенсу сильнее сжал тонкую, совсем не мужественную руку. – Или ты просто знал, что парням из присланного за нами отряда был дан приказ не стрелять на поражение? Им просто нужно было заставить силовиков сделать ошибки и с чистой совестью отпустить нас? Во время всей операции они казались слишком тихими. Никаких стандартных фраз и угроз. Просто выполнение поставленной цели вне зависимости от потерь. Ты не мог допустить промаха со стороны Бекки и появился из ниоткуда, порушив стандартную схему программы «2/3 и половина вечности». Стрелявшие и сами не поняли, что произошло. Одна из извлеченных пуль ведь принадлежит Бекхёну? – ДиО даже усмехнулся простоте, которую можно было наблюдать стороннему наблюдателю. Вся операция была похожа на один сплошной театр абсурда с поставленными сценками и роботами вместо актеров. – Какой же ты придурок, Чжан Исин! Такой же, как и твой сводный брат, узнать ближе которого тебе так и не довелось. - Спокойствие по крупицам покидало корейца, лишая самообладания и первоначального настроя. В уголках огромных глаз начали скапливаться слезы, заволакивая мутной пеленой взгляд и размывая лежащую бледную фигуру друга.
- Ты обязан прийти в себя, слышишь? - Голос дрогнул на последнем слове. – Черт бы тебя побрал, несносный китаец! Как, как ты мог просто взять и списать себя, подставив собственное тело под обстрел? Зачем, скажи мне? Зачем?! – Кенсу больше не сдерживал слез. Они вызывали жжение в глазах и закрадывающуюся в виски головную боль. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, как разрывалось его сердце от одной только мысли, что «этот чертов китаец» никогда не сможет открыть глаза, навсегда погрязнув в темноте и холоде вечности. – Я запрещаю тебе оставлять меня. А мои приказы, как новоиспеченного капитана полиции, не обсуждаются, запомни это хорошенько. До Кенсу не позволит какому-то там хакеру просто взять и исчезнуть из его жизни, когда он только-только понял, насколько сильно любит его. Понимаешь? Я люблю тебя, - прошептал ДиО, склоняясь и целуя находящегося в коме пациента в лоб. Не целуя, скорее касаясь мокрыми от слез губами прохладной кожи. – Просто потерпи, выспись и возвращайся, - продолжил шептать кореец. – А мы к тому времени соберемся всем составом, и ты сможешь оттаскать за лопоухие уши нашего рыжего Эльфа. Или отругать твоего ненормального лидера, которому ты запрещал и не раз строить из себя героя. Ты только возвращайся, хорошо?
От автора: Ну вот как-то так, да... Проще я не смогла, если честно. И эмоции прописать тоже, ибо сама страдаю от их недостатка.
Спасибо за прочтение.
С уважением, Никки
Где-то между прошлым и настоящим
Подобные места в дешевых романах писатели всегда описывают чем-то светлым, пропитанным безнадегой, слезами и запахом медикаментов. Но при всем при этом в сознании читателей обязательно оставалась тень надежды на удачливый конец простенькой истории. И либо эта конкретная палата выходила из рамок канонов, либо и в самом деле больничные дела обстояли куда серьезнее, чем это можно было описать.
Серые простыни с узором из мелких цветов плотно облегали узкий матрац, брошенный на металлический каркас кровати. Поверх лежал молодой человек. Бледная, едва ли не прозрачная кожа была не способна скрыть сеть вен, из-за чего тело юноши казалось синеватым, лишенным какой-либо жизненной деятельности. Но она все еще теплилась в организме, о чем напоминало мерное попискивание приборов, подключенных к нему. Хрупкое телосложение, темные волосы, умиротворенность на лице – все казалось таким идеальным в нем. Картину портили лишь повязки, наложенные в нескольких местах. Одна из них обхватывала тело юноши вкруг, создавая ощущение разделенности и половинчатости.
У изголовья кровати около окна стоял врач. Светлая униформа и такой же халат, пожалуй, были единственным ярким пятном во всем помещении. Мужчина листал медицинскую карту, делая пометки на полях и попеременно вздыхая. Состояние больного вызывало у него беспокойство. И не только из-за плохих анализов. Он знал этого парня вот уже несколько лет и даже не удивился, когда в реанимацию к нему в руки попал именно он. Три года назад с такими же в точности ранениями был доставлен его сводный брат, участник какой-то сомнительной перестрелки с полицией. Тогда следствию удалось доказать его невиновность посмертно, потому что спасти молодого преуспевающего бизнесмена не смогли самые известные хирурги страны. Ким Чонун, как звали доктора, в те времена был простым ассистентом, только-только переехавшим в большой город. Он проживал на съемной квартире в полнейшем одиночестве и едва сводил концы с концами. Поэтому после одной из операций его приставили наблюдать за состоянием пациента, дабы добавить лишние монеты к оплате. Тогда же он стал свидетелем клятвы парня на инвалидной коляске. Тот обещал отомстить за умирающего, чего бы это ему не стоило. И, судя по всему, месть не удалась, если теперь и он сам оказался в больничной палате в тяжелом состоянии и подозрением, что его глаза и вовсе не откроются.
- Добрый вечер, - когда в больничной тишине раздался спокойный, но знакомый голос, врач вздрогнул. Он был предупрежден о скором визите некоего человека, но и представить себе не мог, что это будет…
- Кенсу? Странно видеть тебя здесь с допуском от отдела Пак Чонсу. - Со стороны незнакомому с врачом человеку могло показаться, что он отрешен. Интонация его голоса была приятна, но совершенно бесцветна, как у механической игрушки. Не хватало только скрежета.
- Это был единственный способ остаться хоть какое-то время в тени, - молодой человек невысокого роста прошел в глубь палаты, недолго задерживая взгляд на собеседники и тут же переводя его на лежащего. – Как он? – не дожидаясь дополнительных вопросов, которые должны были обязательно последовать, спросил ДиО.
- Если я скажу заученную, банальную фразу, что мы сделали все, что смогли, тебе этого будет достаточно?
- Боюсь, что ты прекрасно знаешь, что нет. - Кенсу присел на краешек кровати, прогибая ее под своим весом. Его глаза неотрывно смотрели в бледное лицо, а зубы больно кусали потрескавшиеся губы.
- После операции я не вижу положительной динамики. Он словно сам не хочет возвращаться назад, - покачал головой врач, вновь начиная листать карту пациента. – Ему там явно удобнее прятаться от действительности. Что ему здесь делать? Сестра в надежных руках деда, жены и детей у него нет, цели тоже. Кому, как ни тебе, - мужчина внимательно посмотрел на младшего юношу, - знать, что последние три года его сдерживало в этом мире лишь желание отомстить за брата. – Его глубокий взгляд заставлял окружающих ежиться. Что-то таилось в глубине его глаз такое, что могло заглядывать в самую глубь вещей и человеческих душ. Но Кенсу не обратил на него внимания. Впервые за три года знакомства.
- Есть ли что-то, что могло вытащить его?
- Не знаю. Я не буду брать на себя ответственность и бросаться терминами или давать тебе надежду, - в который раз за последние часы вздохнул Ким. – Хочу лишь сказать, что если парень очнется, он сможет встать на ноги.
- Что ты имеешь ввиду? – младший резки повернул голову. В его черепной коробке не укладывались многие факты, поэтому новая информация отказывалась занимать свое место в процессе мышления.
- Мы провели наисложнейшую операцию по извлечению из позвоночника пострадавшего пули. Пришлось кое-что заменить и подлатать, но я бы даже сказал «спасибо» стрелявшим – дорогостоящая операция, от которой Чжан Исин отказывался, была сделана за счет государственных средств. И именно она дает маленькую надежу на то, что он снова сможет бегать. Если очнется, конечно. – Воодушевление, с которым врач рассказывал о проведенной операции, медленно угасло под гнетом реальности. Никто не мог с точностью сказать, что китаец придет в себя.
- Получается, что он просто обязан выкарабкаться, - ДиО позволил себе улыбнуться и вновь перевести свой взгляд на больного. – Ты не мог бы оставить меня с ним наедине?
- Конечно, твой пропуск позволяет мне дать тебе доступ к телу пациента на неопределенный срок. Но постарайся его не переутомлять. – Чонун не обиделся. И пусть он не видел этого паренька уже давно, он понимал, что этих двоих что-то связывало. А уж что это было, его нисколько не интересовало. Сейчас он мог думать только о десятке вверенных ему пациентов и маленьком щенке, дожидающимся его дома.
Когда дверь за врачом захлопнулась, До Кенсу уселся поудобнее, убирая со лба друга отросшие прядки челки. Говорят, что спящие люди очень похожи на ангелов. Наверное, впервые Кенсу не хотелось с этим спорить. Сравнение людей с чистыми, непорочными существами, призванными защищать, оберегать и служить Высшим силам, для него казалось чем-то кощунственным. И пускай на лице этого ангела и выступила жесткая щетина, а равномерное биение сердца не дает и призрака надежды на его пробуждение, он мог бы послужить оберегом для него, До Кенсу, неудачливого стажера полиции. Ему на своей шкуре пришлось прочувствовать, как на каждый секретный отдел находится другой, еще более засекреченный, контролирующий работу предыдущего.
- Син, ты же слышишь меня, да? – тихо проговорил кореец. – Ты в курсе, что я более суток не мог расшифровать твое послание? Это странное письмо, - интонация его голоса приобрела болезненные нотки – вспоминать прошедшие дни было совсем нелегко.
Никто не подозревал, что, как только две команды окажутся в безопасном месте, предварительно исполнив задание до самого конца и оставив украденные документы на финальной точке, кого-то не окажется в соседней машине. Последним спасшийся Бекхён не мог толком ничего объяснить. ДиО в поры ярости чуть не убил подельника, яростно давая пощечины бледному лицу. Все, на что был способен на тот момент стрелок, это передать ему окровавленными пальцами клочок бумаги. Ровные, при других обстоятельствах хакер назвал бы их даже изящными, иероглифы могли принадлежать руке только одного человека.
– Как ты мог так понадеяться на мои способности? – продолжил тихо недоумевать кореец. – И эти цифры. Не поверишь, но Лухан был первым, кто предложил вбить первые символы в поисковик браузера. И что из этого вышло? Правильно! Более десятка сайтов под одним названием. Как тебе только удалось провернуть это? – Кенсу накрыл ладонью изящную руку, позволив себе выдохнуть и улыбнуться. Больше не было смысла претворяться перед этим парнем. Он просто не заслуживал этого. – Но стоит ли мне удивляться содержимому активированного мной аккаунта? Одиннадцать посланий для каждого из участников. Не слишком ли это для обычного хакера китайского происхождения? Если бы я не знал о тебе эти последние несколько лет, то точно решил, что ты один из тех людей в черных пиджачках и синих галстуках из Управления, что стоят над отделом, где я вот уже три года не могу по собственному желанию завершить стажировку. Я погряз в этом деле, изучая, ожидая, подыскивая. Мне даже с тобой довелось встретиться впервые именно в этом месте. Разве, что в другой палате.
Кенсу закрыл глаза. Жизнь странная штука. Она связывает и разделяет людские судьбы, а потом наблюдает, как человечество выкручивается, сгнивая изнутри или сияя ярче солнечных лучей. Молодой и перспективный ДиО сразу же после сдачи дипломной работы был распределен Университетом в местное отделение полиции. Ровно двух дней хватило местным старожилам, чтобы понять, что быть простым «оперативником» парень не сможет. Напорист, догадлив, обладающий природным чутьем на преступников и всевозможные замыслы среди «своих» коллег. Он казался окружающим скучным мальчиком из провинции, мечтающим совершить подвиг. Такой случай подвернулся. Его попросту определили в особый засекреченный отдел, дали несколько зацепок для «зависшего» дела и пустили в свободное плавание. Официально среди полицейских всего мира не существовало стажера с певучим именем До Кенсу. Новый диплом об образовании, работа в компьютерном клубе и масса возможностей для наблюдений, проникновений и доступа к любому роду информации.
- Кстати говоря, Сухо признался о своем настоящем прошлом и подмене профайлов, как ты и просил. Мы все были очень удивлены, когда он в подробностях и красках рассказывал о родном брате. Ему это далось нелегко, но врать подопечным, которых стало в два раза больше, было бы не правильно с его стороны. И именно благодаря ему я сейчас здесь. – ДиО закусил губу. Он не знал, слышит ли его собеседник, но не терял нити надежды, цепко хватаясь за нее ослабшими пальцами. Ему не верилось, что все может вот так вот закончиться. – Бекхён, как только узнал о возможности посетить тебя, практически умолял меня пустить его вместо себя. Он очень переживает. – Лицо корейца погрустнело. Он хорошо помнил, с каким трудом Чондэ удалось успокоить брата. Тот разве что головой не бился о стены и пол, размывая и без того потекшую подводку слезами и выкрикивая несвязный бред о своем жалком существовании в этом мире. И пусть самому Кенсу хотелось придушить стрелка, практически подведшего их под трибунал и виновного в настоящем состоянии Чжан Исина, смотреть на Бекхёна ему было просто противно. Говорят, в стрессовых ситуациях просыпается истинная сущность человека, раскрывая все потаенное, надежно спрятанное за воспитанием, традициями и устоями. И если следовать этому утверждению, Бён Бекхён – самая настоящая истеричка. В тот момент он не был профессиональным, хладнокровным киллером. Он был просто пареньком из соседней комнаты снятой ранее Джунмёном квартиры, где и осели неудачливые преступники. И если так, то ДиО искренне жаль спокойного Чена, что так искреннее любит этого паренька с хрупкой психикой.
- Ты ведь догадывался, что он не сдержится, потому что знал его биографию и это немного истеричную сторону его натуры. Именно поэтому тебе было необходимо вернуться и спасти его… нас? – Кенсу сильнее сжал тонкую, совсем не мужественную руку. – Или ты просто знал, что парням из присланного за нами отряда был дан приказ не стрелять на поражение? Им просто нужно было заставить силовиков сделать ошибки и с чистой совестью отпустить нас? Во время всей операции они казались слишком тихими. Никаких стандартных фраз и угроз. Просто выполнение поставленной цели вне зависимости от потерь. Ты не мог допустить промаха со стороны Бекки и появился из ниоткуда, порушив стандартную схему программы «2/3 и половина вечности». Стрелявшие и сами не поняли, что произошло. Одна из извлеченных пуль ведь принадлежит Бекхёну? – ДиО даже усмехнулся простоте, которую можно было наблюдать стороннему наблюдателю. Вся операция была похожа на один сплошной театр абсурда с поставленными сценками и роботами вместо актеров. – Какой же ты придурок, Чжан Исин! Такой же, как и твой сводный брат, узнать ближе которого тебе так и не довелось. - Спокойствие по крупицам покидало корейца, лишая самообладания и первоначального настроя. В уголках огромных глаз начали скапливаться слезы, заволакивая мутной пеленой взгляд и размывая лежащую бледную фигуру друга.
- Ты обязан прийти в себя, слышишь? - Голос дрогнул на последнем слове. – Черт бы тебя побрал, несносный китаец! Как, как ты мог просто взять и списать себя, подставив собственное тело под обстрел? Зачем, скажи мне? Зачем?! – Кенсу больше не сдерживал слез. Они вызывали жжение в глазах и закрадывающуюся в виски головную боль. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, как разрывалось его сердце от одной только мысли, что «этот чертов китаец» никогда не сможет открыть глаза, навсегда погрязнув в темноте и холоде вечности. – Я запрещаю тебе оставлять меня. А мои приказы, как новоиспеченного капитана полиции, не обсуждаются, запомни это хорошенько. До Кенсу не позволит какому-то там хакеру просто взять и исчезнуть из его жизни, когда он только-только понял, насколько сильно любит его. Понимаешь? Я люблю тебя, - прошептал ДиО, склоняясь и целуя находящегося в коме пациента в лоб. Не целуя, скорее касаясь мокрыми от слез губами прохладной кожи. – Просто потерпи, выспись и возвращайся, - продолжил шептать кореец. – А мы к тому времени соберемся всем составом, и ты сможешь оттаскать за лопоухие уши нашего рыжего Эльфа. Или отругать твоего ненормального лидера, которому ты запрещал и не раз строить из себя героя. Ты только возвращайся, хорошо?
От автора: Ну вот как-то так, да... Проще я не смогла, если честно. И эмоции прописать тоже, ибо сама страдаю от их недостатка.
Спасибо за прочтение.
С уважением, Никки
@темы: Писульки, Super Junior, Бла-Бла-Бла, EXO-K/M, Где-то уже было, Фанфики