"В тени оставаться сложнее, чем выйти на солнце" Хичоль
Автор: KettyNiki
Бета: (она же гамма) Lady Mary
Фэндом: Super Junior
Персонажи: Ким Хичоль, Хан Ген, Шивон, Мэй
Рейтинг: R (пока так)
Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Драма, AU
Предупреждения: OOC, Мужская беременность
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Дисклеймер: герои принадлежат сами себе и, если уж на то пошло, SMe. Моя только Мэй.
Описание: Один из них просто хотел ребенка. Второй - любил первого настолько, что готов был пойти против природы. Но желания ведь так просто не исполняются? И десять лет не такой уж и большой срок для кровоточащего сердца, когда рядом с тобой есть кто-то очень близкий?
Публикация на других ресурсах: Запрещаю.
От автора:
1. Не люблю AU, в которых все, так сказать, простые люди, но как-то не давала покоя мне эта идея.
2. Не стоит воспринимать всерьез некоторые моменты. Давайте просто представим, что такое возможно.
3. Сначала была идея, потом название и только к концу - текст первой главы появился.
4. СА - ленивая пятая точка. Пишет медленно, с трудом. Пинки приветствуются так же, как и комментарии.
5. Нужна бета. Очень нужна, а то я что-то сама в тексте собственном путаюсь.
6.Рейтинг может измениться, хотя НЦ я явно писать не буду, ибо не умею этого делать.
7.Гет тут чисто номинальный. Просто упоминание.
Вроде все...
С уважением, Никки
Глава 3 Шестьдесят шесть. Шесть и шесть – ровные цифры, овитые замысловатыми закорючками, нарисованные простым твердо-мягким карандашом на клочке блокнотного листа, вырванного с каким-то остервенением из ежедневника, в котором всегда хранились только самые важные записи. Гриф карандаша то и дело повторял одно и то же движение, то складывая, то вычитая два числа, по сути своей представляющие одну цифру. Но с каждой новой попыткой увидеть в них что-то менее ужасающее и радующее одновременно, надежда медленно таяла, оставляя под собой двоякость ощущений вместе с перепачканным некогда белоснежным листом бумаги. И даже кресло, на котором сидел Хичоль, казалось ужасно неудобным и жестким, будто кто-то сменил мягкую сидушку на неотесанные доски. Заходящее солнце пробивалось через толщу стекла, упрямо проскальзывая под руки и рисуя на щеках мужчины замысловатые тени, перемешивая их с нездоровым румянцем.
- Что-то случилось? – Сидящий напротив ассистент, Чхве Шивон, непроизвольно нахмурился, заглядывая в написанное, стараясь уловить хоть какой-то смысл в движении рук своего непосредственного руководителя. Он успел слишком хорошо изучить его, улавливая любое изменение в настроении или поведении, точно определяя, когда и что беспокоит Ким Хичоля. Сейчас же состояние коллеги и друга по совместительству вызывало некое опасение – на губах мужчины играла глупая улыбка, а глаза испуганно бегали по листку, будто отыскивая что-то в повторяющихся закорючках.
- Эксперимент, кажется, удался. - Резко поднял голову старший, заставляя Шивона отпрянуть от края заваленного бумагами и какими-то пробирками стола. Зрачки Хинима расширились, делая глаза черными, безумно поблескивающими, словно он принял изрядную дозу сильнодействующего наркотика. Не то, чтобы это было ново для младшего – Ким часто бурно реагировал на любой удачный опыт, проделанный лабораторией, - но в этот раз реакция была чересчур яркой, даже в некотором смысле неадекватной. Длинные пальцы нервно подрагивали, цепляясь за карандаш, царапая краску, оседающую на поверхность стола, ухоженными ноготками. Случилось что-то грандиозное. Это тот вывод, к которому пришел бы любой посторонний служащий лаборатории. Но Чхве знал каждый проводимый на данный момент эксперимент, включая закрытый, лично инициативный. И это могло означать только одно…
- Только не говори, что… - начал он, запнувшись о широкую улыбку старшего. Это был тот самый ответ, который не требовал лишних слов. И нелепые цифры вписались в хаотичный полет мыслей, образую ту саму картинку, приносящую ноющее чувство где-то под ребрами.
Хичоль выпустил из рук карандаш, хватаясь за черную папку и передавая ее своему ассистенту.
- Здесь отчет и результаты анализов. Я не был уверен в симптомах, поэтому все тщательно перепроверил, - пояснил он, складывая руки в замок и опираясь на них подбородком. – Еще неизвестно, как пойдет все дальше, но мне очень важно, чтобы ты помог в наблюдениях и прочем…
- Я помогу, вот только… что мы скажем общественности? Работникам лаборатории? Да и… Хен, ты уже сказал ему? – как можно осторожнее поинтересовался Шивон, заглядывая в предоставленные документы, оценивая нынешнее состояние своего руководителя и не находя ни одного отклонения в показателях. Хотя это действительно было только началом – срок был не так велик, чтобы судить о существенных изменениях в организме, хотя уже сам факт случившегося был изменением в привычный ход природы и представление о жизни в целом.
Хичоль вздрогнул от последних слов, на мгновение прикрывая глаза, вспоминая то самое роковое утро, когда пришлось притворяться, шутить и вести себя так, словно ничего и не случилось. Все действительно вернулось на круги своя – встречи по выходным, жалобы на клинику и врачей, закатывание глаз на глупые выходки и язвительность. Воспоминания были надежно спрятаны, скрыты от посторонних глаз в незримой фарфоровой вазе памяти. Сделанная из надежного материала, она изяществом форм украшала ячейки под черепной коробкой. Бережные руки то и дело стряхивали с нее пыль, позволяя содержимому выскользнуть на свободу и проникнуть в немногочисленные сны.
- Я пригласил его сегодня сюда, - нашелся с силами старший, напрягая мышцы спины и выпрямляя, словно кто-то невидимый привязал к его спине длинную колючую проволоку, при каждом неверном движении спивающуюся острыми шипами в белоснежную кожу. – Это будет сложно объяснить, но… Ты только подумай! – снова наигранно воодушевился Ким, стараясь не думать о предстоящем разговоре. – Он ведь так мечтал, так хотел…
Договорить ему не позволяет скептический взгляд Шивона, откинувшегося на спинку кресла и скрестившего руки на груди. Подобная вольность позволялась ему только в дружеской обстановке, далекой от стен лаборатории и тем более этого кабинета, когда алкоголь играл в крови, а адреналин просил выхода. В такие бесшабашные ночи Хичоль выкидывал какой-нибудь фортель, заставляющий краснеть не только красавицу-жену Хан Гена, но и набожного Шивона, чаще всего страдающего от поползновений в свой адрес.
Хичоль прищурился, стирая с лица улыбку.
- Что? – не вынес он напряженного молчания и будто заглядывающего куда-то под внутренности взгляда. Это раздражало, а Ким никогда не относился к категории терпеливых людей. И чем дольше длилось это, тем больше скапливалось ядовитого вещества на языке, готового в любой момент отослать сотрудника куда подальше. Дружба дружбой, но наставления и нравоучения о жизни его мало заботили.
- Хен, - тихо начал Чхве. В его голосе сквозила осторожность, с которой обычно обращались к мужчине подчиненные, страшась попасть под горячую руку порой чересчур вспыльчивого начальника. – Ты уверен, что Хан Ген отреагирует так, как ты на то рассчитываешь? Как-никак… - Шивон запнулся, не в силах подобрать нужных слов. Вся ситуация была пропитана абсурдом, точно корж сладким сиропом. Только, то ли сироп был испорчен и горчил, то ли кондитер неумел, спалив поджаренный золотистый сахар и махнув на это рукой, но привкус во рту оставался терпкий, неприятный.
- Я смотрю все в сборе. – Бодрый, немного насмешливый голос с порога вызвал дрожь по телу Чхве. Он с трудом заставил себя обернуться и растянуть губы в приветливой улыбке. В дверях стояла причина его несмелости и неконтролируемой зависти. С выбеленными на спор волосами, мягким взглядом и свойственной только ему заботой в каждом движении и прикосновении. Шивон вот уже на протяжении нескольких лет не мог понять, что же такого нашел в нем руководитель лабораторией, отличающийся не только отменным вкусом, но и избирательностью. В китайце не было ни утонченности, ни выдающейся внешности, ни чувства юмора. Ничего. Не считая умения понять, принять и остудить пыл самого старшего юноши в помещении. Быть может, дело было именно в этом? Уважение, переросшее однажды… во что?
- У кого-то хорошее настроение? – Все это время Хичоль нервно кусал внутреннюю сторону щеки, стараясь не встречаться взглядом с Ханни, неуместно оказавшимся непривычно пунктуальным. Последнего подобное поведение друзей удивило. Один неестественно улыбался, а второй будто подергивало от небольших разрядов тока.
- Что-то случилось? – Вмиг стал серьезным Хан Ген, чувствуя себя неуютно и неловко. Казалось, что он попал в незнакомую обстановку, где каждый человек чужой, коих и не знаешь вовсе.
Воздух вокруг словно сгустился, пропитавшись напряжением и недосказанностью, мешая кислороду поступать в кровь, из-за чего три молодых человека одновременно почувствовали приступ легкого головокружения.
- Добрый день, Хан Ген, - поприветствовал Шивон, первым приходя в себя спустя пятиминутное молчание и поднимаясь со своего места, намереваясь покинуть кабинет. – Хен, - обернулся он, чуть кивая Хичолю, придавая ему сил для последующего разговора. – Я буду в отделе и если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, - предупредил юноша, старательно напуская на себя бодрость и веселость.
Китаец отступил в сторону, пропуская к выходу младшего друга и вздрагивая от хлопка дверью, который в гнетущей тишине был подобен взрыву тротиловой бомбы – было удивительно, что дрогнувшее стекло не осыпалось на пол миллиардом осколком.
- Началась Третья Мировая? Америка запустила ядерную бомбу? – Опускаясь на все еще хранящее тепло чужого тела кресло, Хан Ген внимательно посмотрел на Хичоля, отмечая растерянный взгляд и бледность и без того молочной кожи, из-за чего он напоминал куклу, выставленную в приехавшем несколько дней назад передвижном музее восковых фигур. Не заметив никакой реакции на свою шутку, китаец выдохнул, подался вперед и щелкнул пальцами перед лицом старшего. – Хен, ты хотел поговорить о чем-то важном. И чем дольше я тут нахожусь, тем сильнее начинаю беспокоиться. Что случилось?
Ким пару раз моргнул, сбрасывая новые для него самого же эмоции, стараясь вернуться в свое обычное состояние. Выходило с трудом. Где-то на задворках сознания липкий страх переворачивал все вверх дном, прогоняя прочь первичную эйфорию. Багровый закат окропил небо, мрачными кровавыми тучами нависая над бесконечными высотками, сгущаясь с каждой минутой все сильнее. Хичоль чувствовал себя запертым между небом и землей этими самыми тучами. Шаг влево, шаг вправо – везде бесконечность и непредсказуемость. Как бы хорошо он не знал своего друга, но предугадать наперед его реакцию…
- Скажи, какое самое заветное желание хранит твое сердце? - Чуть сдавленный голос из-за чрезмерного напряжения резал слух, заставляя непроизвольно скривиться, но кореец приложил максимум усилий, чтобы сдержать себя. Улыбка едва коснулась его губ, стирая последние сомнения в правильности своего решения. Молчать и дальше было глупо, а глупости никогда не прельщали человечество.
- Хи, ты задаешь вопрос, ответ на который знаешь и сам, - немного грустно отозвался Хан Ген. Мысли о том, что мечты имею свойство не исполняться, начинали медленно сводить его с ума, а время не было достойным помощником. Оно лишь усугубляло положение день ото дня.
- Перед тобой лежит папка. Открой ее, - попросил старший, незаметно царапая гладкую поверхность столешницы. Первая царапина, как предзнаменование – китаец нахмурился, из-за чего между его бровей пролегла маленькая складочка. Он до конца не понимал, что от него требуется и какое отношение имеет черный пластик к поставленному ранее вопросу. Вторая – и длинные пальцы уверенно откидывают обложку, шурша вложенными белоснежными листами, исписанными ровными знаками. Прошло около трех минут, прежде чем Ген отложил папку и развел руками.
- Ты же знаешь, что во всех этих ваших штучках и терминах я ровным счетом ничего не понимаю, - нетерпеливо бросаил он, хмурясь еще сильнее прежнего.
Хичоль вздохнул, нервно поправляя воротник рубашки, ослабляя перекрывающий кислород галстук, и бросился в пугающую неизвестность:
- Это результаты обследования и заключение о том, что скоро твоя мечта сбудется.
- Прости? – переспросил младший, чуть приоткрывая рот от удивления, напоминая выброшенную на берег рыбу, что уже больше и не борется вовсе за свою жизнь, принимая каприз судьбы. – Мы только вчера… - попытался хоть что-то понять он, припоминая сочувственный взгляд врача.
- Полгода назад, наблюдая за твоими переживаниями, я провел кое-какой эксперимент… - начиная издалека, сообщил Ким, все так же наблюдая за реакцией друга и делая поступательные шаги к ответственному заявлению. – Это может показаться странным, неправдоподобным, но ровно 66 дней назад… Ты помнишь, что случилось тогда? – Кореец прищурился, зная про идеальную память китайца. Если того разбудить среди ночи и спросить в какой день и который час он впервые подрался, то ответ последует незамедлительно. Каждое, даже самое незначительное событие отмечалось в каком-то внутреннем календаре, открывающемся на нужной страничке каждый раз, когда это было необходимо. Хичолю показалось, что он слышит, как скребутся о стенки черепной коробки Хан Гена воспоминания. Но последующая реакция никак не вязалась с тем, что он ожидал услышать.
- Ты прав – это неправдоподобно, - выплюнул Ген, наконец, совладав с собой и откинувшись на спинку офисного кресла. Его взгляд приобрел холодный блеск, а губы сложились в прямую линию. Где-то в груди закипали негодование и злость. – Я никогда не ожидал от тебя чего-то подобного, - продолжает он, прищуриваясь. – Твоя любовь гадить в душу добралась и до меня?
- Нет, послушай… - И без того огромные, совсем не азиатские глаза, округлились. Хичоль знал, что разговор не получится простым. Окажись он на месте друга, то попросту сдал бы себя в психушку, но факт оставался фактом… - Мы можем поехать ко мне, и я сделаю при тебе эти дурацкие тесты… - Цеплялся за малейшую возможность Ким, чтобы доказать, что он не обманывает и не пытается обидеть. – У меня их несколько десятком осталось. В аптеке даже шутили, что впервые у них покупают столько…
- Хорошо, - тянет Хан Ген, поднимаясь со своего места, подходя к противоположной стороне стола и усаживаясь на его угол так, чтобы видеть лицо корейца. В его глазах по прежнему переливался холод и даже насмешка, коих Ким не видел ранее ни разу. Он не верил ему. Это было очевидно. Но что-то было еще… и это что-то… - Допустим, ты действительно смог каким-то невероятным образом обмануть природу, но где гарантия, что это мой ребенок? - Злость переполняла, застилая рассудок. Ханни расплылся в горькой улыбке, замечая, как бледнеет лицо друга. Он не совсем понимал, что говорит, позволяя яду пропитывать каждое слово, ударяя как можно больнее. – Я ведь не был у тебя первым? Шивон наверняка не зря бросает в твой адрес взгляды, полные обожания. Да и ты не лучше… Сколько раз на наших глазах твой язык побывал у него во рту?
Хичоль почувствовал, как обрывается что-то внутри. Он смотрел прямо перед собой и не видел ничего, кроме белесой пелены обиды. Боль заполнила все тело, оставляя пульсирующие точки в висках.
- Уходи, - прошептал он, не желая и дальше слушать оскорбления от человека, который был всегда чуть дороже всех остальных.
На мгновение разум китайца прояснился, а в глазах появились первые признаки раскаянья и сомнения. Но лишь на мгновение, потому что яд, стремясь покинуть вены, не остановил свой поток, до последней капли впитываясь в кровь жертвы.
- Правда глаза колет? – Склонился мужчина над ставшим неожиданно маленьким, ссутулившими Хичолем.
- Проваливай! – сорвался на крик последний, все еще пытаясь удержать назревающую истерику. – Уходи! – снова и снова повторял он до тех пор, пока в помещение не ворвались Чхве на пару с охранником. Шивон грубо схватил друга (или уже нет) за плечо, стаскивая его со стола и передавая в руки внушительных размеров парня. Китаец не стал сопротивляться, все еще находясь под действием собственной злости, продолжая кидать едкие фразочки до тех пор, как перед его носом не захлопнулась дверь.
- Хен… - Шивону не требовалось особое разрешение, чтобы заключить в объятья мелко подрагивающее хрупкое тело своего руководителя. Хичоль в его руках шептал что-то несвязное, давясь слезами и громкими всхлипами. Он цеплялся за белоснежный халат, пахнущий медикаментами и чуть уловимым ароматом одеколона. Эта смесь, вкупе с исходящим от накаченного тела теплом, вскоре успокоил его и придал сил для серьезного решения.
От автора: Спасибо за прочтение.
С уважением, Никки
Бета: (она же гамма) Lady Mary
Фэндом: Super Junior
Персонажи: Ким Хичоль, Хан Ген, Шивон, Мэй
Рейтинг: R (пока так)
Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Драма, AU
Предупреждения: OOC, Мужская беременность
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Дисклеймер: герои принадлежат сами себе и, если уж на то пошло, SMe. Моя только Мэй.
Описание: Один из них просто хотел ребенка. Второй - любил первого настолько, что готов был пойти против природы. Но желания ведь так просто не исполняются? И десять лет не такой уж и большой срок для кровоточащего сердца, когда рядом с тобой есть кто-то очень близкий?
Публикация на других ресурсах: Запрещаю.
От автора:
1. Не люблю AU, в которых все, так сказать, простые люди, но как-то не давала покоя мне эта идея.
2. Не стоит воспринимать всерьез некоторые моменты. Давайте просто представим, что такое возможно.
3. Сначала была идея, потом название и только к концу - текст первой главы появился.
4. СА - ленивая пятая точка. Пишет медленно, с трудом. Пинки приветствуются так же, как и комментарии.
5. Нужна бета. Очень нужна, а то я что-то сама в тексте собственном путаюсь.
6.Рейтинг может измениться, хотя НЦ я явно писать не буду, ибо не умею этого делать.
7.Гет тут чисто номинальный. Просто упоминание.
Вроде все...
С уважением, Никки
Глава 3 Шестьдесят шесть. Шесть и шесть – ровные цифры, овитые замысловатыми закорючками, нарисованные простым твердо-мягким карандашом на клочке блокнотного листа, вырванного с каким-то остервенением из ежедневника, в котором всегда хранились только самые важные записи. Гриф карандаша то и дело повторял одно и то же движение, то складывая, то вычитая два числа, по сути своей представляющие одну цифру. Но с каждой новой попыткой увидеть в них что-то менее ужасающее и радующее одновременно, надежда медленно таяла, оставляя под собой двоякость ощущений вместе с перепачканным некогда белоснежным листом бумаги. И даже кресло, на котором сидел Хичоль, казалось ужасно неудобным и жестким, будто кто-то сменил мягкую сидушку на неотесанные доски. Заходящее солнце пробивалось через толщу стекла, упрямо проскальзывая под руки и рисуя на щеках мужчины замысловатые тени, перемешивая их с нездоровым румянцем.
- Что-то случилось? – Сидящий напротив ассистент, Чхве Шивон, непроизвольно нахмурился, заглядывая в написанное, стараясь уловить хоть какой-то смысл в движении рук своего непосредственного руководителя. Он успел слишком хорошо изучить его, улавливая любое изменение в настроении или поведении, точно определяя, когда и что беспокоит Ким Хичоля. Сейчас же состояние коллеги и друга по совместительству вызывало некое опасение – на губах мужчины играла глупая улыбка, а глаза испуганно бегали по листку, будто отыскивая что-то в повторяющихся закорючках.
- Эксперимент, кажется, удался. - Резко поднял голову старший, заставляя Шивона отпрянуть от края заваленного бумагами и какими-то пробирками стола. Зрачки Хинима расширились, делая глаза черными, безумно поблескивающими, словно он принял изрядную дозу сильнодействующего наркотика. Не то, чтобы это было ново для младшего – Ким часто бурно реагировал на любой удачный опыт, проделанный лабораторией, - но в этот раз реакция была чересчур яркой, даже в некотором смысле неадекватной. Длинные пальцы нервно подрагивали, цепляясь за карандаш, царапая краску, оседающую на поверхность стола, ухоженными ноготками. Случилось что-то грандиозное. Это тот вывод, к которому пришел бы любой посторонний служащий лаборатории. Но Чхве знал каждый проводимый на данный момент эксперимент, включая закрытый, лично инициативный. И это могло означать только одно…
- Только не говори, что… - начал он, запнувшись о широкую улыбку старшего. Это был тот самый ответ, который не требовал лишних слов. И нелепые цифры вписались в хаотичный полет мыслей, образую ту саму картинку, приносящую ноющее чувство где-то под ребрами.
Хичоль выпустил из рук карандаш, хватаясь за черную папку и передавая ее своему ассистенту.
- Здесь отчет и результаты анализов. Я не был уверен в симптомах, поэтому все тщательно перепроверил, - пояснил он, складывая руки в замок и опираясь на них подбородком. – Еще неизвестно, как пойдет все дальше, но мне очень важно, чтобы ты помог в наблюдениях и прочем…
- Я помогу, вот только… что мы скажем общественности? Работникам лаборатории? Да и… Хен, ты уже сказал ему? – как можно осторожнее поинтересовался Шивон, заглядывая в предоставленные документы, оценивая нынешнее состояние своего руководителя и не находя ни одного отклонения в показателях. Хотя это действительно было только началом – срок был не так велик, чтобы судить о существенных изменениях в организме, хотя уже сам факт случившегося был изменением в привычный ход природы и представление о жизни в целом.
Хичоль вздрогнул от последних слов, на мгновение прикрывая глаза, вспоминая то самое роковое утро, когда пришлось притворяться, шутить и вести себя так, словно ничего и не случилось. Все действительно вернулось на круги своя – встречи по выходным, жалобы на клинику и врачей, закатывание глаз на глупые выходки и язвительность. Воспоминания были надежно спрятаны, скрыты от посторонних глаз в незримой фарфоровой вазе памяти. Сделанная из надежного материала, она изяществом форм украшала ячейки под черепной коробкой. Бережные руки то и дело стряхивали с нее пыль, позволяя содержимому выскользнуть на свободу и проникнуть в немногочисленные сны.
- Я пригласил его сегодня сюда, - нашелся с силами старший, напрягая мышцы спины и выпрямляя, словно кто-то невидимый привязал к его спине длинную колючую проволоку, при каждом неверном движении спивающуюся острыми шипами в белоснежную кожу. – Это будет сложно объяснить, но… Ты только подумай! – снова наигранно воодушевился Ким, стараясь не думать о предстоящем разговоре. – Он ведь так мечтал, так хотел…
Договорить ему не позволяет скептический взгляд Шивона, откинувшегося на спинку кресла и скрестившего руки на груди. Подобная вольность позволялась ему только в дружеской обстановке, далекой от стен лаборатории и тем более этого кабинета, когда алкоголь играл в крови, а адреналин просил выхода. В такие бесшабашные ночи Хичоль выкидывал какой-нибудь фортель, заставляющий краснеть не только красавицу-жену Хан Гена, но и набожного Шивона, чаще всего страдающего от поползновений в свой адрес.
Хичоль прищурился, стирая с лица улыбку.
- Что? – не вынес он напряженного молчания и будто заглядывающего куда-то под внутренности взгляда. Это раздражало, а Ким никогда не относился к категории терпеливых людей. И чем дольше длилось это, тем больше скапливалось ядовитого вещества на языке, готового в любой момент отослать сотрудника куда подальше. Дружба дружбой, но наставления и нравоучения о жизни его мало заботили.
- Хен, - тихо начал Чхве. В его голосе сквозила осторожность, с которой обычно обращались к мужчине подчиненные, страшась попасть под горячую руку порой чересчур вспыльчивого начальника. – Ты уверен, что Хан Ген отреагирует так, как ты на то рассчитываешь? Как-никак… - Шивон запнулся, не в силах подобрать нужных слов. Вся ситуация была пропитана абсурдом, точно корж сладким сиропом. Только, то ли сироп был испорчен и горчил, то ли кондитер неумел, спалив поджаренный золотистый сахар и махнув на это рукой, но привкус во рту оставался терпкий, неприятный.
- Я смотрю все в сборе. – Бодрый, немного насмешливый голос с порога вызвал дрожь по телу Чхве. Он с трудом заставил себя обернуться и растянуть губы в приветливой улыбке. В дверях стояла причина его несмелости и неконтролируемой зависти. С выбеленными на спор волосами, мягким взглядом и свойственной только ему заботой в каждом движении и прикосновении. Шивон вот уже на протяжении нескольких лет не мог понять, что же такого нашел в нем руководитель лабораторией, отличающийся не только отменным вкусом, но и избирательностью. В китайце не было ни утонченности, ни выдающейся внешности, ни чувства юмора. Ничего. Не считая умения понять, принять и остудить пыл самого старшего юноши в помещении. Быть может, дело было именно в этом? Уважение, переросшее однажды… во что?
- У кого-то хорошее настроение? – Все это время Хичоль нервно кусал внутреннюю сторону щеки, стараясь не встречаться взглядом с Ханни, неуместно оказавшимся непривычно пунктуальным. Последнего подобное поведение друзей удивило. Один неестественно улыбался, а второй будто подергивало от небольших разрядов тока.
- Что-то случилось? – Вмиг стал серьезным Хан Ген, чувствуя себя неуютно и неловко. Казалось, что он попал в незнакомую обстановку, где каждый человек чужой, коих и не знаешь вовсе.
Воздух вокруг словно сгустился, пропитавшись напряжением и недосказанностью, мешая кислороду поступать в кровь, из-за чего три молодых человека одновременно почувствовали приступ легкого головокружения.
- Добрый день, Хан Ген, - поприветствовал Шивон, первым приходя в себя спустя пятиминутное молчание и поднимаясь со своего места, намереваясь покинуть кабинет. – Хен, - обернулся он, чуть кивая Хичолю, придавая ему сил для последующего разговора. – Я буду в отделе и если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, - предупредил юноша, старательно напуская на себя бодрость и веселость.
Китаец отступил в сторону, пропуская к выходу младшего друга и вздрагивая от хлопка дверью, который в гнетущей тишине был подобен взрыву тротиловой бомбы – было удивительно, что дрогнувшее стекло не осыпалось на пол миллиардом осколком.
- Началась Третья Мировая? Америка запустила ядерную бомбу? – Опускаясь на все еще хранящее тепло чужого тела кресло, Хан Ген внимательно посмотрел на Хичоля, отмечая растерянный взгляд и бледность и без того молочной кожи, из-за чего он напоминал куклу, выставленную в приехавшем несколько дней назад передвижном музее восковых фигур. Не заметив никакой реакции на свою шутку, китаец выдохнул, подался вперед и щелкнул пальцами перед лицом старшего. – Хен, ты хотел поговорить о чем-то важном. И чем дольше я тут нахожусь, тем сильнее начинаю беспокоиться. Что случилось?
Ким пару раз моргнул, сбрасывая новые для него самого же эмоции, стараясь вернуться в свое обычное состояние. Выходило с трудом. Где-то на задворках сознания липкий страх переворачивал все вверх дном, прогоняя прочь первичную эйфорию. Багровый закат окропил небо, мрачными кровавыми тучами нависая над бесконечными высотками, сгущаясь с каждой минутой все сильнее. Хичоль чувствовал себя запертым между небом и землей этими самыми тучами. Шаг влево, шаг вправо – везде бесконечность и непредсказуемость. Как бы хорошо он не знал своего друга, но предугадать наперед его реакцию…
- Скажи, какое самое заветное желание хранит твое сердце? - Чуть сдавленный голос из-за чрезмерного напряжения резал слух, заставляя непроизвольно скривиться, но кореец приложил максимум усилий, чтобы сдержать себя. Улыбка едва коснулась его губ, стирая последние сомнения в правильности своего решения. Молчать и дальше было глупо, а глупости никогда не прельщали человечество.
- Хи, ты задаешь вопрос, ответ на который знаешь и сам, - немного грустно отозвался Хан Ген. Мысли о том, что мечты имею свойство не исполняться, начинали медленно сводить его с ума, а время не было достойным помощником. Оно лишь усугубляло положение день ото дня.
- Перед тобой лежит папка. Открой ее, - попросил старший, незаметно царапая гладкую поверхность столешницы. Первая царапина, как предзнаменование – китаец нахмурился, из-за чего между его бровей пролегла маленькая складочка. Он до конца не понимал, что от него требуется и какое отношение имеет черный пластик к поставленному ранее вопросу. Вторая – и длинные пальцы уверенно откидывают обложку, шурша вложенными белоснежными листами, исписанными ровными знаками. Прошло около трех минут, прежде чем Ген отложил папку и развел руками.
- Ты же знаешь, что во всех этих ваших штучках и терминах я ровным счетом ничего не понимаю, - нетерпеливо бросаил он, хмурясь еще сильнее прежнего.
Хичоль вздохнул, нервно поправляя воротник рубашки, ослабляя перекрывающий кислород галстук, и бросился в пугающую неизвестность:
- Это результаты обследования и заключение о том, что скоро твоя мечта сбудется.
- Прости? – переспросил младший, чуть приоткрывая рот от удивления, напоминая выброшенную на берег рыбу, что уже больше и не борется вовсе за свою жизнь, принимая каприз судьбы. – Мы только вчера… - попытался хоть что-то понять он, припоминая сочувственный взгляд врача.
- Полгода назад, наблюдая за твоими переживаниями, я провел кое-какой эксперимент… - начиная издалека, сообщил Ким, все так же наблюдая за реакцией друга и делая поступательные шаги к ответственному заявлению. – Это может показаться странным, неправдоподобным, но ровно 66 дней назад… Ты помнишь, что случилось тогда? – Кореец прищурился, зная про идеальную память китайца. Если того разбудить среди ночи и спросить в какой день и который час он впервые подрался, то ответ последует незамедлительно. Каждое, даже самое незначительное событие отмечалось в каком-то внутреннем календаре, открывающемся на нужной страничке каждый раз, когда это было необходимо. Хичолю показалось, что он слышит, как скребутся о стенки черепной коробки Хан Гена воспоминания. Но последующая реакция никак не вязалась с тем, что он ожидал услышать.
- Ты прав – это неправдоподобно, - выплюнул Ген, наконец, совладав с собой и откинувшись на спинку офисного кресла. Его взгляд приобрел холодный блеск, а губы сложились в прямую линию. Где-то в груди закипали негодование и злость. – Я никогда не ожидал от тебя чего-то подобного, - продолжает он, прищуриваясь. – Твоя любовь гадить в душу добралась и до меня?
- Нет, послушай… - И без того огромные, совсем не азиатские глаза, округлились. Хичоль знал, что разговор не получится простым. Окажись он на месте друга, то попросту сдал бы себя в психушку, но факт оставался фактом… - Мы можем поехать ко мне, и я сделаю при тебе эти дурацкие тесты… - Цеплялся за малейшую возможность Ким, чтобы доказать, что он не обманывает и не пытается обидеть. – У меня их несколько десятком осталось. В аптеке даже шутили, что впервые у них покупают столько…
- Хорошо, - тянет Хан Ген, поднимаясь со своего места, подходя к противоположной стороне стола и усаживаясь на его угол так, чтобы видеть лицо корейца. В его глазах по прежнему переливался холод и даже насмешка, коих Ким не видел ранее ни разу. Он не верил ему. Это было очевидно. Но что-то было еще… и это что-то… - Допустим, ты действительно смог каким-то невероятным образом обмануть природу, но где гарантия, что это мой ребенок? - Злость переполняла, застилая рассудок. Ханни расплылся в горькой улыбке, замечая, как бледнеет лицо друга. Он не совсем понимал, что говорит, позволяя яду пропитывать каждое слово, ударяя как можно больнее. – Я ведь не был у тебя первым? Шивон наверняка не зря бросает в твой адрес взгляды, полные обожания. Да и ты не лучше… Сколько раз на наших глазах твой язык побывал у него во рту?
Хичоль почувствовал, как обрывается что-то внутри. Он смотрел прямо перед собой и не видел ничего, кроме белесой пелены обиды. Боль заполнила все тело, оставляя пульсирующие точки в висках.
- Уходи, - прошептал он, не желая и дальше слушать оскорбления от человека, который был всегда чуть дороже всех остальных.
На мгновение разум китайца прояснился, а в глазах появились первые признаки раскаянья и сомнения. Но лишь на мгновение, потому что яд, стремясь покинуть вены, не остановил свой поток, до последней капли впитываясь в кровь жертвы.
- Правда глаза колет? – Склонился мужчина над ставшим неожиданно маленьким, ссутулившими Хичолем.
- Проваливай! – сорвался на крик последний, все еще пытаясь удержать назревающую истерику. – Уходи! – снова и снова повторял он до тех пор, пока в помещение не ворвались Чхве на пару с охранником. Шивон грубо схватил друга (или уже нет) за плечо, стаскивая его со стола и передавая в руки внушительных размеров парня. Китаец не стал сопротивляться, все еще находясь под действием собственной злости, продолжая кидать едкие фразочки до тех пор, как перед его носом не захлопнулась дверь.
- Хен… - Шивону не требовалось особое разрешение, чтобы заключить в объятья мелко подрагивающее хрупкое тело своего руководителя. Хичоль в его руках шептал что-то несвязное, давясь слезами и громкими всхлипами. Он цеплялся за белоснежный халат, пахнущий медикаментами и чуть уловимым ароматом одеколона. Эта смесь, вкупе с исходящим от накаченного тела теплом, вскоре успокоил его и придал сил для серьезного решения.
От автора: Спасибо за прочтение.
С уважением, Никки
@темы: Super Junior, Han Gen,, Фанфики, Kim Heechul